Часть вторая: Союз леса и поля
Агролесоводство – одно направлений в рамках «органического» земледелия, которому защитники природы прочат большое будущее. В свое время мы уже уделяли внимание этому направлению, очень интересному и весьма необычному с точки зрения индустриальных подходов. В привычной практике земледелия лесные посадки уничтожаются под корень для выделения новых пашен. Так происходило и происходит во многих странах, что, в конечном итоге, и приводит к тем проблемам, что были описаны нами выше. Нынешние прогрессивные ученые пытаются переломить этот тренд, апеллируя к новым (как принято считать) подходам, где деревья и кустарники весьма хорошо уживаются с сельскохозяйственными культурами и даже домашним скотом.
В наши дни европейские ученые пропагандируют подобные методики для третьих стран, особенно для засушливых районов Африки, делясь с нами фотографиями счастливых темнокожих фермеров, освоивших приемы агролесоводства. Полагаем, что это весьма полезный опыт, хотя у кого-то может возникнуть впечатление, будто указанные «органические» приемы подходят как раз бедным странам, где из-за слабого финансирования сельского хозяйства не хватает средств на создание дорогой инфраструктуры вроде оросительных систем, а также для закупки сложной сельхозтехники и тому подобного. Вот поэтому, мол, и рекомендуют бедным фермерам для спасения растений от засухи использовать посадки деревьев, создавая тем самым тень и удерживая влагу. Эти методы, ввиду отсутствия здесь дорогого «железа», кажутся невероятно примитивными. Однако это большое заблуждение, вызванное нашей переоценкой индустриализма.
Как мы уже говорили выше, именно индустриализм привел к тем проблемам в сельском хозяйстве, с которыми сегодня призывают бороться даже политики, включая правительственных чиновников. Однако в нашей стране, еще раз напомним, этот вопрос поднимался еще до революции, когда была поставлена задача улучшить климат (именно так) южнорусских степей. По сути, крестьяне, проживавшие в тех краях, столкнулись с той же проблемой, которая в наше время обрекает на голодную смерть жителей Центральной Африки. Как мы понимаем, речь идет о засухе. Русские ученые в конце XIX века указали путь решения проблемы, полностью оправдавший себя на практике уже в советское время, во время реализации «Сталинского плана преобразования природы».
Нынешние европейские ученые, решившие спасать сельское хозяйство африканских стран от дефицита воды и иссушающего зноя, идут, в принципе, тем же путем. То есть схожая проблема решается схожими методами. Иначе говоря, в XXI веке пришлось обращаться к тем подходам, которые кажутся «примитивными» лишь по незнанию и недоразумению. На самом деле весь комплекс таких «примитивных» мероприятий имеет в своей основе глубокую научную проработку. При этом возможность ведения «разностороннего хозяйства» учитывалась с самого начала, что вполне соответствует принципам современного агролесоводства.
Так, в соответствии со «Сталинским планом» лесные насаждения активно использовались для закрепления песков. Площади облесения были разбиты на отдельные зоны с учетом природно-климатических факторов. Для каждой зоны был составлен конкретный список рекомендованных древесных пород. Но в некоторых южных районах в целях быстрейшего удержания подвижных песков предлагалось широко применять посевы сорго-гумаевого гибрида, пустынного житняка и других трав. По замыслу, благодаря таким посадкам территории, занятые песками, со временем должны были превратиться в пастбища и сенокосные угодья. Вот вам конкретный пример возможностей разностороннего хозяйствования.
Интересно, что задача по облесению песков возлагалась на Министерство лесного хозяйства (что свидетельствует о комплексном подходе к реализации этого грандиозного плана). По тогдашним подсчетам, на территории европейской части страны площадь песков составляла порядка 10 миллионов га. По мнению ученых, эта проблема была напрямую связана с неправильным использованием легких песчаных почв под выращивание зерновых или бахчевых культур, а также с нерегулируемой пастьбой скота. Параллельно происходила вырубка лесов на топливо и другие хозяйственные нужды, что дополнительно ухудшило ситуацию. Проблему остро ощущали задолго до революции. Уже тогда пески засыпали целые поселения, водоемы и дороги, что вынудило царское правительство начать борьбу с этой напастью. Мероприятия по облесению песков стартовали где-то с 1830-х годов. Делалось это путем разведения таких растений, как шелюга (разновидность ивы), сосна, дуб и ясень. Затем в этих местах начинали выращивать виноград и плодовые деревья вроде абрикоса и черешни.
Правда, до революции организация таких работ осуществлялась без единого плана. В основном она носила случайный, местный характер и охватывала незначительные площади. После революции Академия наук СССР совместно с Академией сельскохозяйственных наук организовали ряд экспедиций в целях изучения природы песков и выявления возможностей их мелиорации и освоения. На песках в разных регионах СССР была развернута широкая сеть опытных станций и экспериментальных полей. Таким путем были разработаны комплексные приемы мелиорации песков и выявлены широкие возможности их разностороннего хозяйственного использования. Помимо лесоводства, в этих местах параллельно осуществлялось разведение плодовых, бахчевых, технических и кормовых культур. Введение травопольной системы земледелия в лесостепных и степных районах страны открыло широкие возможности для ускоренной ликвидации вредоносных песков и превращения их в территории, полезные для сельского хозяйства. Так, пески и песчаные почвы полупустынных районов стали основной территорией для разведения лесов в виде куртин, колок и полос. Здесь же выделялись места для разбивки садов, огородов и пастбищ.
Интересно, что в советские годы велись опыты по выращиванию культурных растений в полупустынях Казахстана. Эти работы были начаты еще до войны, когда на этих засушливых территориях разместились опытные станции. После войны работа продолжилась. Как следовало ожидать, здесь также была применена система травопольного земледелия. В результате за период с 1936 по 1951 год урожайность различных культур на опытных участках увеличилась в два-три раза. Например, урожай пшеницы достиг 25–30 центнеров с га, урожай проса – 30–40 центнеров с га, урожай картофеля – 350-400 центнеров с га, сена люцерны – 100-120 центнеров с гектара. Оригинальным агротехническим приемом стало здесь использование траншей, выкопанных до уровня грунтовых вод и присыпанных по дну плодородным верхним слоем. Таким путем внутри траншей создавался своеобразный микроклимат, где в меньшей степени ощущались сила ветра и суточные перепады температур. В результате урожайность картофеля поднималась до 789 центнеров с гектара. Кроме того, здесь удавалось получать высокие урожаи овощных культур: по 1870 центнеров с га томатов, 450 центнеров с га капусты и 800 центнеров с га огурцов. Помимо овощей, в таких траншеях успешно выращивались плодово-ягодные культуры и древесные породы.
И как нетрудно догадаться, большое значение для растениеводства в полупустынях имело облесение песков и создание лесозащитных полос. Эти работы начались примерно за пару лет до войны. Для высадки саженцев деревьев также устраивались траншеи. Как показывал опыт, на ровной поверхности деревья приживались с большим трудом и часто погибали, чего не наблюдалось при траншейном методе. Кстати, в лесопосадках дополнительно использовались и кустарники, в том числе – плодовые (смородина и жимолость). То есть такие лесополосы частично оказывались «продуктовыми». Причем, сами экспериментаторы рассматривали лесные посадки как некую «прелюдию» к будущим садам и виноградникам, которые (по их мысли) должны здесь процветать как раз благодаря улучшению агроклиматических условий.
В каком-то смысле советские экспериментаторы в своих попытках превратить полупустыни в цветущие сады предвосхитили идею так называемого «продуктового леса» (Food Forest) – одной интересной функциональной композиции из разных растений, пропагандируемой ныне в рамках системы пермакультурного дизайна.
Итак, как мы убедились, в СССР был богатый опыт по части организации продуктивного и «устойчивого» сельского хозяйства в условиях жарких и засушливых территорий. Этот как раз тот опыт, к которому стоило бы обратиться нынешним апологетам «органического» земледелия, а равно и сельским труженикам бедных жарких стран. То же пожелание хотелось бы высказать и работникам нынешнего министерства сельского хозяйства РФ, объявивших о своем намерении спасти нынешние сельхозугодия от засухи и опустынивания. Знакомы ли они с опытом своих предшественников, сказать не беремся. Но смеем надеяться, что он будет ими тщательно изучен.
Впрочем, мы здесь не ставим своей целью идеализировать советский опыт по части преобразования природы. Мы сосредоточились лишь на научной основе этого плана, поскольку его актуальность не только не утрачена, но возрастает с каждым годом. Учтем, что для реализации этого плана потребовались не только научные знания, но еще и так называемая политическая воля. А когда в дело включается политика, то зачастую случается так, что научные знания постепенно начинают уступать место политическим амбициям. В итоге оглашаются головокружительные планы по прямому управлению природными системами. Именно так в СССР и произошло. «Простых» агротехнических методов партийным руководителям оказалось недостаточно. В ход пошла тяжелая техника, прорывающая каналы между великими русскими реками. За Природу советское руководство однажды взялось всерьез, вполне в духе индустриальной эпохи. Наверное, именно по этой причине «органические» принципы, на которых выстраивалась травопольная система, оказались у нас недооцененными. И как ни странно, именно в наши дни мы можем открыть их для себя заново и оценить по достоинству.
Пожалуй, как раз в системе пермакультурного дизайна эти принципы обрели адекватный масштаб. Эта система уже не апеллирует к грандиозным государственным задачам, обращаясь к обычным труженикам – от простых фермеров до владельцев небольших личных подсобных хозяйств (куда можно смело отнести и всех российских дачников). Как мы уже говорили выше, пермакультуру иногда воспринимают как некое модное поветрие с Запада. На самом же деле, в чем мы успели убедиться, это Запад начал открывать для себя то, над чем еще с дореволюционных времен трудилась плеяда выдающихся русских ученых-почвоведов и аграриев. И в этой связи нельзя исключать, что через увлечение пермакультурой наши соотечественники откроют для себя достижения нашей научной мысли, адресованной сельскому труженику.
Николай Нестеров
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии